Уведите Раневскую с баррикад!

Подробности

Категория: Колонка редактора

Опубликовано 11.11.2016 11:16

Просмотров: 2992

Судя по содержимому моего личного почтового ящика, не только «высшие сферы», но и человека обычного задело выступление Константина Райкина на съезде Союза театральных деятелей России. Напомню, Константин Аркадьевич говорил о возвращении цензуры в самом гадком, сталинистском ее виде, посягательстве на творческую свободу художника со стороны современных чиновников-держиморд и дистанцировании власти от этих тревожных процессов.

Речь пылкая, а в кино и театре смотреть нечего. Нет-нет, премьер предостаточно, и я, вырываясь в Москву, ношусь в треугольнике Камергерский переулок—Большая Дмитровка—Театральная площадь. Но чаще всего ухожу из зрительного зала в печальных раздумьях. Ну какую цель преследовал Константин Богомолов, одев родную сестру Бориса Годунова Ирину в современные шелка и боа, уложив ее мертвецки пьяной на диванчике, выведя на сцену Россию в образе гламурной безжизненной модели с голой задницей, и ослепив зал неоновой вспышкой на двух огромных экранах: «Народ — это тупое быдло»? Какие такие высокохудожественные горизонты раздвинул модный режиссер перед трепетным зрителем? Не могу понять.

Очень люблю Чехова, в том числе драматургию. Но сто пятьдесят третья перепевка «Вишневого сада» или «Трех сестер» дала бы пищу для иронии и самому классику. Ну что уж за бездны таит в себе характер Любови Андреевны Раневской? Продукт своего времени. Выросла в ленивой неге. Вышла замуж. Неудачно. Муж рано умер, вслед за ним — семилетний сын. Решила уехать из разваливающегося отцовского имения, где каждый сантиметр напоминал о былой беспечности, счастье. Промотала за границей последние деньги. Деваться некуда — вернулась в имение продать оставшееся. Все ясно, как белый день. Что же предлагают современные толкователи образа героини? Одни предъявляют ее зрителю истеричной законченной кокаинисткой. Другие — через злой, напряженный диалог с практичным купчишкой Лопахиным едва ли не уводят на революционные баррикады 1905 года. Третьи оглушают патриотической нотой — «Видит Бог, я люблю Родину, люблю нежно...». Не думаю, что держиморды жгли утюгом животы Льва Додина, Кирилла Серебренникова или Олега Павловича Табакова, но из зала выходишь с чувством одураченного человека. Деньги взяли (и немалые!), а Чехова не показали.

О том, как измываются над классикой нынешние интерпретаторы, не писал разве что ленивый. Женщина по вызову Анна Каренина почему-то весь спектакль сидит на унитазе и периодически издает неприличные звуки. Делец Вронский безбожно упражняется в придумывании мошеннических схем. Алексей Алексаныч Каренин — махровый коррупционер и циник. Родион Раскольников превращается в наемного киллера. Та же выставка американского фотографа Джока Стерджеса — проект весьма спорный. Я ни в коем случае не ратую за обливание фотографий мочой, тем более — ее закрытие, но и с придыханием говорить о тщательно отполированных в фотошопе ягодицах и груди как некоем прорыве-эталоне не торопилась бы.

Я, конечно, не театральный критик и не так глубоко интегрирована в московское закулисье. Не сомневаюсь, есть дураки, сующие нос, куда не следует. Так они и в мой рабочий кабинет приходят. Учат жить, рассказывают, какую информационную политику я должна проводить. Щелкают пальцами, сотрясая воздух: «Я бы на вашем месте, Иринванна, что-нибудь такое забубенил, штучку какую-нибудь, чтобы враги России ахнули и в окопы навсегда попрятались!». Ну так что же мне теперь с программными заявлениями через день выступать?

Мне кажется, Константин Аркадьевич сильно преувеличил бедствия современного художника. Позволено все! Однако чаще всего право «говорить и показывать» присваивают те, кому сказать нечего. В СССР цензурировался полет мухи, что не помешало Плучеку поставить «Гнездо глухаря» в Театре сатиры, Любимову — «Гамлета», Шукшину — снять фильмы, которые до сих пор разрывают сердце всякого русского человека. А еще были Кулиджанов, Аскольдов, Герман, рязановский «Гараж», комедии Гайдая и Данелии… Закон «сопротивления материала» работает не только в технической сфере, но и в гуманитарной. Я вообще назвала бы его законом жизни. Чем труднее, чем больше давит внешняя среда, тем сильнее и крепче характер. Надо не ныть, а дело делать. Причем талантливо, а не подменяя искусство плодом нездоровых фантазий невесть что вообразившей о себе попсы.

Ирина ИВАНЧЕНКО.  

• < Назад
• Вперёд >