Сердце на ладони

Гаттас РизкХирург из Ливана держал его не раз

Светлана не сдерживает слёз радости.

— Это чудо, просто чудо! — кричит она в трубку.

Мы не сразу догадываемся, о чём речь. Когда женщина успокоилась, поняли — о благополучно завершившейся уникальной операции на сердце, проведённой в Крымской республиканской клинической больнице им. Н. А. Семашко. Пациентом был муж Светланы.

— Как, вы разве не знаете? Это же операция на уровне мировых! — продолжает изливать восторг читательница и, на секунду задумываясь, добавляет: — не удивлюсь, если этот скромный человек никому не рассказал о своём подвиге. Как зовут врача? Записывайте!

И она продиктовала иностранные имя и фамилию, непривычные для нашего уха: Гаттас Ризк.

Без перерыва

Это был обычный для хирургов день (если их работу вообще можно назвать обычной). Бригада дружно склонилась над столом. Тишина и лёгкое «попискивание» приборов изредка прерывались короткими командами главного хирурга.

Завтра выходные. Гаттас обязательно проведёт субботу на природе. Что может быть лучше, чем побродить с ружьишком по крымским предгорьям? Разве что охота в родных горах Ливана… В Крыму Гаттаса Ильича знает каждый любитель этого вида отдыха. А ещё думал хирург…

Нет-нет, возьмите ручку и зачеркните предыдущие предложения. Когда идёт операция, мозг хирурга сосредоточен только на одном. Каждая секунда, каждое движение — всё отмерено, отсчитано и направлено на текущий процесс. Проходят час, второй, третий, шестой… Чувствуется усталость от стояния в неудобной позе, помноженная на нервное напряжение: без отдыха, без перекуров — операция будет продолжаться до победного конца. Но ещё пара часов — и домой!

И тут привезли того самого больного, мужа Светланы. Не окажи ему помощь экстренно — погиб бы.

— Мы завершили плановую операцию и сразу же принялись за новую, — рассказывает Гаттас Ильич. — Спасать пациента нужно было немедленно. 18 лет назад он уже был прооперирован, и у него стоял протез аортального клапана (в Киеве его оперировал профессор Анатолий Руденко). На этот раз произошёл разрыв аорты, что похуже инфаркта миокарда. Но делать нечего — надо было приступать.

Риск доктора Ризка

В мире подобные операции — редкость, а в Крыму — тем более.

Порой операция длится 12 часов— Мы сделали полную остановку кровообращения, без поддержки, без ретроградной перфузии (искусственного кровообращения) головного мозга, без полного охлаждения до 16—18 градусов, — продолжает хирург. — То есть человек был мёртв практически 35 минут. Я уже стал сомневаться, будет ли нормально работать мозг после такого перерыва? Но, слава Богу, потом запустили сердце, кровоток. Наша работа, продолжавшаяся 12 (!) часов, была сродни полёту в космос: до этого я ничего подобного не делал. Как решился? Полтора года посчастливилось быть ординатором у великого хирурга Николая Амосова. И я на всю жизнь запомнил слова Николая Михайловича: «Если ничего не делать — ничего не произойдёт!».

На следующий день пациент был в сознании, а сегодня он в полном здравии. Навещает своего спасителя, говорит, не только ходит, даже бегает.

От Ильяса — к Ильичу

Мы разговариваем в небольшом служебном кабинете. Чтобы встретиться, я заранее «записался на приём», при этом Гаттас Ильич пару раз переносил день встречи. Теперь я понимаю, что это была не блажь, что, помимо рабочего графика, у хирурга в любую минуту может возникнуть экстренный случай. И снова долгие часы в операционной… Поэтому не посмел затягивать интервью.

— И всё же один вопрос «не по теме» не могу вам не задать: почему «Ильич»?

— Моего покойного отца звали Ильяс, это и Илья, и Или у разных народов. Когда в 1988 году я поступил в Винницкий медицинский институт им. Н. И. Пирогова, моё отчество почему-то перевели как Элиас (хотя имени такого нет). Учитывая моё уважение к вождю мирового пролетариата, остановились на Ильиче. В Ливане хорошо знают Ленина — личность огромного масштаба! У меня комната в общежитии вся была в его портретах!

Сегодня в кабинете ливанского Ильича нет портретов Ленина, зато на стене висит иконка святителя Луки, в земной жизни хирурга, доктора медицинских наук, профессора Валентина Войно-Ясенецкого. Обращаю внимание, что на столе, помимо блокнотов и книг по медицине, лежит исследование о житии святого Шарбеля и сверху — распятие.

— Вы католик?

— Да. Маронит. Придерживаюсь канонов Маронитской восточно-католической церкви, существующей в Ливане. Но это, скорее, национальная особенность. Христос — един, и делить его между католиками и православными более чем странно.

Я не спросил у хирурга, насколько вера в Бога помогает в проведении сложнейших операций. Это и так очевидно.

О болезни века № 1

— Правда ли, что в Крыму процент женщин с ишемической болезнью сердца выше, чем на Украине?

— Правда. Но не спешите делать выводы. Медики шутят — нет здоровых людей, есть недообследованные. И в этой грустной остроте большая доля правды. Оказалось, дело в количестве проведённых обследований — крымчанки за собой более внимательно следят и чаще проводят диагностику, чем их северные соседки.

— В чём причина болезней сердца?

— Обыватель считает, что сосуды. На самом деле болезней сердца — более трёхсот! Самая распространённая — ишемическая, когда сосуды «забиваются», в результате чего происходят инфаркты, инсульты, аневризмы аорты. Советовал бы держать в поле зрения наследственный фактор. Если знаешь, что в роду кто-то страдал этим недугом, то лучше уже в молодом возрасте начинать следить за состоянием здоровья. Коварство ситуации в том, что симптомов нет: сердце не болит, но процесс идёт. А когда после 40 лет проявляются симптомы, часто бывает поздно.

— В каких случаях нужна операция?

— Если вы в группе риска, то следует регулярно проверять уровень холестерина, сахара в крови и артериальное давление. Правильное питание, регулярные занятия спортом, вес тела, соответствующий норме, активный образ жизни — всё это факторы здорового образа жизни, но даже безукоризненное соблюдение правил не даёт гарантий, что вас не подведут сосуды. Порой выход — только операция. В связи с этим есть три этапа, когда начинает «шалить» сердце. На первом хирургу делать ещё нечего, на последнем — уже нечего. К сожалению, в Крыму немало людей из третьей группы. Важно прийти к нам вовремя. Сегодня у меня на приёме была восьмидесятилетняя дама — аккуратная, ухоженная, говорит, что из-за болезни сердца ей стало некомфортно жить. Значит, будем делать операцию.

— Правда, что во время операции хирург может взять сердце в руку?

— Во время операции по поводу ишемии не только можно, но и нужно это сделать. Так что сердце на ладони — это не только метафора.

Лучшие в Крыму

Доктор держит в руках тот самый нарост, осложнявший пациенту жизнь— В одном из ваших давних интервью прочёл, что при Украине кардиологическое отделение оснащалось скромно. Как обстоят дела сейчас?

— С 2014 года многое изменилось в лучшую сторону. Наше и отделение нейрохирургии во главе с его заведующим на то время Валерием Касьяновым попали в президентскую программу модернизации медицины Крыма. Базу обновили более чем на 90%! Помимо этого, получили аппараты узи, искусственного кровообращения, операционного освещения, контрпульсатор для поддержания работы сердца, селсейвер, сохраняющий кровь пациента без использования донорской, и многое другое. Каждый год нам дают полный объём необходимых медикаментов и расходных материалов. И наши возможности расширяются. Не делаем только пересадку сердца — не потому, что технически сложно, этим занимается отдельная служба.

В отделении работают пять хирургов, на которых я полностью полагаюсь в моё отсутствие. Но самые сложные случаи — на мне. Не сочтите за нескромность, просто второго отделения такого уровня, как наше, в Крыму нет. Скоро переедем в новое здание, где будем оперировать в два раза больше.

Смысл жизни

— Гаттас Ильич, я узнал, что вы заметная фигура в мире медицины: проработали 11 лет кардиохирургом в Национальном институте сердечно-сосудистой хирургии им. Н. Амосова. Стажировались в Польше, Франции, Германии, Бельгии. Являетесь автором патента на изобретение нового сосудистого шва, соавтором пяти патентов в сердечной хирургии. К тому же вы — действительный член Европейской ассоциации кардиоторакальных хирургов. Не предлагали вам жить и работать за границей, скажем, на более выгодных условиях?

— Было немало предложений, даже в моём родном Ливане, и зарплату сулили во много раз большую. Но я остаюсь здесь. Почему? На этот вопрос я не могу дать ответ. Мне нравится здесь жить. Я именно живу. Работа же — то, что должен делать каждый. Составная часть жизни. Но для меня всё связано: работа, дом, семья. Я из Ливана, жена — из Украины. В Крыму мы оказались в 2011 году и покидать эту благодатную землю не собираемся.

— Однажды у Николая Амосова спросили, если бы ему пришлось начать жизнь заново, чем бы он занялся, получив второй шанс? Он ответил: «Я стал бы делать то же самое». А вы как бы ответили на этот вопрос?

— Аналогично.

Алексей ВАСИЛЬЕВ

Фото Валентина ГУСЕВА.

• < Назад
• Вперёд >