«Я вижу берег отдалённый, земли полуденной волшебные края...»

Подробности

Категория: Культура

Опубликовано 24.09.2020 14:58

Просмотров: 684

Пушкинская беседка-ротонда на мысе ФиолентОт Чёртовой лестницы к лестнице в небо

Продолжение. Началов № 146, 152 и 157

Двести лет назад путешествие по Крыму совместно с семьёй генерала Николая Раевского совершил Александр Сергеевич Пушкин. Спустя два века по следам поэта отправились два крымских журналиста, в том числе и корреспондент «КИ», и два краеведа. Из Гурзуфа их путь лежал в сторону Севастополя, в Георгиевский монастырь.

На рассвете 17 сентября (н. ст.) 1820 года Пушкин с отцом и сыном Раевскими покинули Гурзуф. Из Кикинеиса (ныне — Оползневое) путешественники поднялись на яйлу по переходу «Шайтан мердвен» («Чёртова лестница»). «По горной лестнице взобрались мы пешком, держа за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным восточным обрядом», — вспоминал Пушкин.

Звонарь возвещает о вечерней службеСегодня добраться до Чёртовой лестницы труда не составляет: по шоссейной дороге долетишь с ветерком! Справа от дороги возвышается южная стена массива Ай-Петринской яйлы. Понимаешь, что этот памятник вечности также лицезрел поэт. И вот мы на месте. Об этом свидетельствует деревянная арка с надписью. Но наше романтическое путешествие омрачили… черти. Нет-нет, мы ничего не пили накануне! Черти были самые настоящие, крепкого сложения, правда, без рогов и копыт. Они дружелюбно встретили нас у входа и даже сфотографировали нашим фотоаппаратом. Но когда мы попытались подняться по тропе, нас приостановили:

— А где ваше разрешение на подъём?

— Какое разрешение? Это открытый лес, горы, и даже не заповедник! Может, вам денег нужно?

— Нет, нам нужна бумага. Мы контролируем лестницу, чтобы…

— Это как «ремонт Провала»? «Чтоб не слишком «проваливался»?» — процитировали мы советскую классику.

Вид на Георгиевский монастырьШутка успеха не возымела. Тогда мы начали исконную русскую игру: «А ты этого знаешь?». Показали свои документы (коллега представлял «Парламентскую газету», издание Федерального Собрания Российской Федерации), но и это не подействовало. Нам пояснили, что перед поездкой сюда надо было зарегистрироваться на каком-то чёртовом сайте и только после этого приехать на место. Делается это для того, чтобы рассчитать антропогенную нагрузку на данном природном участке. В более идиотскую ситуацию нам во время путешествия попадать не приходилось. При нас, к слову, развернули какую-то группу туристов. Что они подумают о гостеприимном Крыме?

Мои спутники всё же убедили стражей ворот, что нас нужно пропустить (хотелось, чтобы соответствующие структуры проверили законность поста у Чёртовых ворот).

Отважный парламентский журналист Александр Мащенко и не менее решительный краевед Иван Коваленко отправились в путь, а ваш покорный слуга остался у машины, в тени дерев. В адскую сорокаградусную жару подниматься в гору было выше моих сил. К тому же я не обладал ни талантом, ни весом Пушкина, да и спасительной татарской лошади с хвостом вблизи не оказалось.

«Пот крупным липким солёным градом катится по лицу. Утешает лишь то, что поэту со спутниками было ещё тяжелее — в начале XIX века дорог на полуострове практически не было», — написал Мащенко в блоге «ПГ». Действительно, первая грунтовая дорога в Крыму (от Севастополя до Байдарского перевала) появилась в 1787 году к приезду Екатерины II. Шоссе из гравия от Симферополя до Алушты начали строить уже в XIX, под личным контролем генерал-губернатора Михаила Воронцова. Традиция строительства первоклассных для своего времени дорог после присоединения Крыма к России сохранилась и в наши дни.

А. Мащенко преодолевает Чёртову лестницу«Страшный переход по скалам Кикине-иса не оставил ни малейшего следа в моей памяти», — спустя четыре года писал Пушкин. И вот тут я с ним солидарен.

«…Мы переехали горы, и первый предмет, поразивший меня, была берёза, северная берёза! — вздыхал поэт. — Сердце моё сжалось: я начал уже тосковать о милом полудне, хотя всё ещё находился в Тавриде, всё ещё видел и тополи, и виноградные лозы».

После покорения Чёртовой, во всех смыслах, лестницы экспедиция продолжилась. Миновали возведённый на утёсе в конце XIX века форосский храм Воскресения Христова и построенные примерно в то же время Байдарские ворота. Вот тут историки попросили бы нас не торопиться.

Дело в том, что 100% точных крымских геолокаций Пушкина не сохранилось. Поэтому практически каждый город, каждое крымское село претендуют на то, что именно там останавливался Пушкин, ночевал, ел шашлык-машлык, выходил попить воды, выкуривал трубку, любовался природой или хотя бы смотрел в сторону их поселения. Немало научных работ написано, к примеру, о ночёвке в Алупке. Мемориальная доска о пребывании поэта установлена на подпорной стене парка Воронцовского дворца, которого во времена пушкинского турне ещё не существовало. Алупкинские краеведы уверяют, что Александр Сергеевич непременно останавливался в их краях. Там, где ныне находится столовая военного санатория. Или что-то в этом роде.

Скала Святого Явления, недалеко от Яшмового пляжаА вот что доподлинно известно: в эти дни в конференц-зале Алупкинского дворцово-паркового музея-заповедника, совместно с Государственным музеем А. С. Пушкина, открылась выставка «Русский дворянский портрет пушкинской эпохи», которая продлится до середины октября. Её точно стоит посетить.

По словам нашего сопутешественника Ивана Коваленко, за один день по тогдашним тропам добраться от Алупки до Фиолента было невозможно, и 18 сентября путешественники, вероятно, остановились на ночлег в Байдарах (современное Орлиное). Разумеется, и в Орлином установлен памятный знак об этом знаменательном ночлеге. Сам поэт о нём никаких свидетельств не оставил. А вот Свято-Георгиевский монастырь, где мы вскоре побываем, запомнился ему на всю жизнь.

Пока же немного задержимся в Орлином, чтобы в уютной татарской кофейне немного охладить пыл перед завершением путешествия этого жаркого дня. Перед закатом подъехали к Георгиевскому монастырю.

«Монастырь и его крутая лестница к морю, — писал позже Пушкин, — оставили во мне сильное впечатление. Тут же видел я и баснос ловные развалины храма Дианы»:

Дорога на Байдарский перевалК чему холодные сомненья?

Я верю: здесь был грозный храм,

Где крови жаждущим богам

Дымились жертвоприношенья;

Здесь успокоена была

Вражда свирепой Эвмениды:

Здесь провозвестница Тавриды

На брата руку занесла;

На сих развалинах свершилось

Святое дружбы торжество,

И душ великих божество

Своим созданьем возгордилось…

Сегодня, как и всегда, Георгиевский монастырь — место паломничества. Идут ко Христу. Идут к Пушкину. Идут просто окунуться в море. К нему «по крутой лестнице», на т. н. Яшмовый пляж ведут около восьмисот ступенек. Непоседа Пушкин успел побывать и в монастыре, и у моря. Не обладая пушкинской проворностью, чтобы всё успеть, мы решили разделиться. Мои товарищи, штурмовавшие днём Чёртову лестницу, решили продолжить спуски-подъёмы по лестнице «божественной». Я же с Юлией Коваленко отправился в монастырь. Врата этого уединённого места были уже закрыты для посетителей. Но мы уговорили монахов для нас их открыть. Звонарь оповестил о начале вечерней службы. Мы поставили свечи за путешествующих. Не забыли помянуть и поэта, раба Божьего Александра, а также его спутников. В полумраке Георгиевского храма звучат молитвы. Всё ещё душно. Ветерок едва колышет край покрова на аналое. Пот капает на каменный пол. Кто знает, может, так выходят грехи?

Наш дальнейший путь, вслед за Пушкиным, лежит в Симферополь через Бахчисарай.

Об этом расскажем в одном из следующих номеров «КИ».

(Окончание следует).

Алексей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.

Идеал Русского мира

Иеродиакон АлипийКем для вас является Пушкин? С этим вопросом мы обратились к иеродиакону Свято-Георгиевского монастыря Алипию (Кулеше). Вот что нам ответил священнослужитель:

— Александр Сергеевич Пушкин — выдающийся сын Русской земли. Удивителен яркий талант певца и художника слова. Вдохновляет его пламенная любовь к жизни и Отечеству. И от избытка этой чистой и благородной любви вещает его чуткое сердце. И если великая христианская любовь, мудрость и опыт легли в духовную основу русского человека, то одной из важных составляющих русского культурного мироощущения стала поэзия Пушкина. И как важно в наше время, когда так мощно работает деструктивный каток мировой фабрики образования безликих общечеловеков, удобных винтиков античеловеческой системы, противопоставить этому мракобесию идеал Русского мира, немаловажным вкладом в который стала поэзия А. С. Пушкина. Человека, сердца которого коснулся огонь любви великого поэта, уже не превратить в покорного бездушного раба. Дух творческой любви Пушкина вдохновляет читателя творить, любить и ощущать себя частью великого целого — Русского мира.

• < Назад
• Вперёд >