Нацисты срывали с расстрелянных ценные вещи. Как мы допустили, что этим же занимаются наши современники?

Подробности

Категория: История

Опубликовано 23.09.2021 11:28

Просмотров: 663

Сопровождение колонны симферопольцев, задержанных во время облавы.Неизвестные страницы одного судебного процесса

Обычно о массовом расстреле евреев и крымчаков в декабре 1941 года на 10-м километре трассы Симферополь—Феодосия мы вспоминаем по случаю очередной годовщины трагедии. Наверное, это правильно. Мирная жизнь течёт по своим законам. Однако у меня есть личный повод нарушить сложившийся порядок. И я счёл его достаточно веским, чтобы поговорить о пресловутом «рве», так сказать, во внеурочное время.

Итак, оккупировав Крым, нацистские изверги в декабре 1941 года проводили массовые расстрелы евреев и крымчаков в противотанковом рву на 10-м километре трассы Симферополь—Феодосия. Несчастным говорили, что их будут переселять за пределы Крыма. Не зная, что им предстоит «путь в один конец», люди брали самое ценное, что было накоплено поколениями. Фашисты-падальщики срывали драгоценности с мёртвых тел, не брезговали и зубными коронками. Потом там же расстреливали мирных граждан всех национальностей, советских военнопленных. И таких мест массовых зверств на нашем полуострове немало.

Всего, по данным Крымской республиканской комиссии об итогах учёта и расследования злодеяний, причинённых фашистами в Крымской АССР, за время оккупации расстреляны 71921 мирный житель и 19319 советских военнопленных. Согласно постановлению Крымского обкома Компартии Украины и исполкома областного Совета депутатов трудящихся от 8 июля 1971 года на месте гибели людей сооружён памятный знак. Но ещё раньше обелиск установлен крымчакской общиной — представителями нации, поставленной палачами на грань уничтожения. После окончания Великой Отечественной войны число крымчаков по сравнению с довоенным периодом сократилось на 70%.

Ещё в 60-е годы к Ивану Тарасюку, работавшему тогда председателем Симферопольского райисполкома, приезжали представители еврейской общины США, просили разрешения увековечить память о расстрелянных. Причём эти работы они обязались полностью оплатить. Иван Степанович информировал об этом руководство Крымской области и даже МИД СССР. Естественно, от помощи граждан Соединённых Штатов отказались.

В. Купцов.Валентин Купцов, занимавший должность прокурора Крыма в период с 1993 по 1996 год, рассказал мне о событии начала 1974-го, участником которого он являлся и которое совершенно не освещалось в печати и не известно большинству крымчан. В тот период времени земельный суд Баварии в ФРГ рассматривал уголовное дело по обвинению трёх нацистов-сотрудников СД, проживавших в Германии и участвовавших в массовых расстрелах на территории Крыма. В частности, им вменялось в вину уничтожение мирных граждан под Белогорском, военнослужащих и мирных жителей при проведении Евпаторийской десантной операции в январе 1942 года и расстрел в противотанковом рву под Симферополем, самый крупный по числу жертв.

По согласованию с МИД СССР и Генеральной прокуратурой СССР в Крым приехала группа немецких юристов, чтобы провести выездное судебное заседание. Кроме судьи земли Бавария, в Симферополь прибыли прокурор, три адвоката подсудимых и переводчица. Причём два из трёх прибывших в Симферополь адвокатов участвовали в Нюрнбергском суде и других подобных процессах.

Немцы остановились в гостинице «Украина», так как судебные заседания решили проводить в зале, расположенном неподалёку от неё и здания областной прокуратуры. Главным обвинителем с советской стороны был назначен Валентин Купцов, на тот момент — первый заместитель прокурора Крымской области. Главной задачей суда было допросить оставшихся в живых свидетелей — 19 бывших полицаев, отбывших уже свой срок наказания. Обвиняемые нацисты, конечно, в зале не присутствовали. Только один бывший начальник полиции Евпатории ещё отбывал 25-летний тюремный срок, который получил после замены назначенной ему смертной казни. Поэтому был этапирован из лагеря и содержался под стражей. Суд в полном составе выезжал на место происшествия под Симферополь, в окрестности Белогорска и Евпаторию. Там проводилась фотосъёмка, составлялись протоколы. На 10-м километре Феодосийского шоссе уже стоял памятник погибшим. Углубление рва хорошо просматривалось, так как засыпанная земля за три десятка лет просела, вогнутая ложбина указывала место казни. Расстрел участников Евпаторийского десанта вошёл в немецкий обвинительный акт, потому что документально было подтверждено, что фашисты, зная, что десантниками являются сотрудники милиции и матросы, которые будут сражаться до конца, письменно издали приказ в плен их не брать, а уничтожать на месте, как и мирных евпаторийцев, их укрывавших.

Валентин Михайлович говорит, особенно ему запомнился допрос бывшего начальника полиции Евпатории. Он так подробно описывал казни, указывая на мельчайшие детали, что немцы усомнились в правдивости его слов, подумали, это подставной чекист. На вопрос адвоката, почему он так хорошо помнит подробности произошедшего десятилетия назад, свидетель переспросил, приходилось ли ему самому участвовать в расстрелах людей. Тот замялся с ответом. А бывший полицай признался, что картина убийства стоит у него, как живая, перед глазами всю его жизнь. Немцы удивились общей эрудиции этого заключённого, который в ходе допроса цитировал германских классиков. Поинтересовались, какое у него образование. Он пояснил, что окончил 7 классов советской школы, но прочитал огромное количество книг, в том числе и немецких авторов, в лагере заведует библиотекой. Сомнения немецких юристов были рассеяны.

Заседания суда начинались в 10 утра и продолжались до 14—15 часов. Протоколы потом составляли до 20—21 часа, их подписывали все участники процесса, как с немецкой, так и с советской стороны. Возникали и споры по поводу формулировок, но в целом работа шла конструктивно. Окончание процесса все восприняли с облегчением. Валентин Михайлович просил судью сообщить в Крым о результатах рассмотрения дела в Германии. И немец слово своё сдержал, прислав приговор через какое-то время. Наказания вынесли, конечно, символические. Только один работник СД получил реальные 3 года лишения свободы, остальных освободили от отбывания, сославшись на преклонный возраст и состояние здоровья. То, что западная Фемида оказалась благосклонной к нацистским палачам, оставившим кровавый след на советской земле, не стало для нас новостью. Сейчас тамошняя политика в отношении истории Второй мировой войны стала ещё циничнее и агрессивнее.

Парадоксально, но ров под Симферополем, ставший могилой для тысяч людей, имеет и послевоенную историю. Прошло почти четыре десятка лет после окончания войны и нашлись нелюди, которые по ночам проводили здесь раскопки, роясь в человеческих останках, извлекали изделия из золота и другие ценные вещи.

Представители еврейской общины у памятника на 10-м километре.Об этом руководству Крымского обкома партии стало известно из ежедневных милицейских сводок. Работники ОБХСС задержали лиц, продававших золотые монеты. Это было нарушением правил валютных операций, за что полагалось строгое наказание. Кроме того, у ювелирного магазина на улице Карла Маркса в Симферополе сотрудники милиции обнаружили продавцов золотых коронок и зубов, других изделий из драгоценных металлов. Выявили факты сдачи золотых изделий в скупочный магазин «Коралл» в Севастополе и различным спекулянтам валютными ценностями и золотом. Только по результатам расследования уголовного дела следственным отделом УВД г. Симферополя было установлено, что преступники с мая по сентябрь 1984-го выкопали из места захоронения золотых изделий общим весом около 2 килограммов. К уголовной ответственности привлечены и осуждены жители Бахчисарайского и Симферопольского районов, города Севастополя и даже москвич, приехавший в Крым провести отпуск. Алчность и отсутствие морально-этических принципов, которые, к сожалению, пустили глубокие корни в обществе, толкали других на совершение новых преступлений. Санкция статьи, предусматривающая наказание за надругательство над могилой, была смехотворно мала, и желающих обогатиться за счёт разграбления мест захоронения не становилось меньше.

В то время я работал инструктором отдела административных органов Крымского областного комитета партии. В начале 1986 года при встрече прокурор Симферопольского района Б. Долгушин сообщил мне, что гробокопательство приобрело массовый характер и продолжается, а должного реагирования нет. Сказал с тревогой в голосе, что положение дел серьёзное. Выбрав момент, я поговорил на эту тему с заведующим отделом обкома партии Виталием Герцевым. Он внимательно меня выслушал, и я понял, что Виталий Сергеевич обеспокоен полученными сведениями. Всё дело упиралось не только в финансирование большого объёма незапланированных строительных работ на месте мародёрства, но и решение вопроса, каким образом увековечить память погибших в симферопольском Бабьем Яру.

Гром таки грянул на всю страну. В Крым приехал известный поэт Андрей Вознесенский. Узнав от крымского литератора Александра Ткаченко, что под Симферополем мерзавцы роются в прахе невинных жертв оккупационного режима, доложил об этом в ЦК КПСС и заручился там поддержкой. Знаменитый поэт, как говорят в таких случаях, «открывал ногами двери властных кабинетов». Первый секретарь обкома партии В. Макаренко и второй секретарь Н. Багров, отвечавший в обкоме за идеологическую работу, были с ним подчёркнуто предупредительны. А. Вознесенский видел причины надругательств над общей могилой в морально-нравственной деградации общества и перерождении его членов, о чём справедливо написал в поэме «Ров», родившейся под впечатлением от увиденного. Но руководству партийного комитета нужны были виновные, и они нашлись — почему-то в лице милиции и прокуратуры. Только заступничество первого секретаря Симферопольского райкома партии, Героя Социалистического Труда И. Тарасюка спасло Б. Долгушина и начальника райотдела милиции Г. Жидкова от исключения из рядов КПСС и освобождения от занимаемых должностей.

Противотанковый ров на 10-м км шоссе Симферополь—Феодосия. 1944 г.Был привлечён к строгой ответственности и первый заместитель начальника УВД Крыма Н. Гамиев. Причём наказали его как не обеспечившего охрану места массового захоронения. Он так тяжело переживал, что несколько дней не выходил на службу. Дело в том, что Николай Иванович в управлении отвечал за оперативную работу. Это его подчинённые выявили преступления и сделали всё от них зависящее, чтобы виновные получили заслуженное наказание. Охрана пустынного места, которое даже не имело статуса кладбища, не входило в круг его служебных обязанностей. Кощунственные деяния совершили люди, учившиеся в советских школах, читавшие книги о подвиге народа в Великой Отечественной войне. Наверняка среди их родных были участники боёв, но перерождение произошло в их душах. Это свидетельствовало о глубоком общественно-политическом кризисе в государстве, признать который партийные деятели, отвечавшие за идеологию, не желали. Поэтому постановление бюро областного комитета партии, наказавшее «стрелочников» и не вскрывшее истинных причин злодеяния, справедливым никак не назовёшь.

Между тем хоть с опозданием, но территорию расстрелов огородили. Сам ров накрыли бетонным саркофагом. На трассе оборудовали стационарный круглосуточный пост ГАИ, оснащённый прожектором, который в тёмное время суток освещал место казни. Был установлен памятник. Казалось, справедливость восторжествовала. Но в последние годы снова нашлись мародёры. Вооружившись современной техникой, круша бетон, они занялись привычным неправедным делом. Правда, сейчас это никого не удивляет, так как общество свыклось с проявлениями аморальности, должной реакции на призывы общественных организаций нет. Некоторые из осуждённых за надругательство над местами захоронения после отбытия наказания вновь принимаются за старое.

Перед жадностью бессильно всё, что делает человека человеком. Конечно, можно и нужно принять меры технического характера, чтобы максимально пресечь доступ преступников к братской могиле. Наверное, правоохранительные органы обязаны активнее выявлять тех, у кого золотой блеск окончательно уничтожил совесть. Считаю, ударит по рукам мародёров ужесточение наказания за надругательство над братскими могилами. Но прежде всего обществу необходимо всерьёз заняться воспитанием своих граждан.

По подсчётам «Новой газеты», за последние пять лет на патриотическую работу с молодёжью из федеральной казны ушло 73 миллиарда рублей. Существует и правительственный проект «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации», а также выделяемые Президентом России гранты некоммерческим организациям на проекты, посвящённые героическим страницам нашей истории, прежде всего Великой Отечественной войны. Немало государственных и общественных структур работают в этой области и в нашей республике. Пора бы им обратить внимание на сохранение памяти о жертвах фашистского террора, которым до сих пор нет покоя в братской могиле на 10-м километре трассы Симферополь—Феодосия.

Александр БЫХОВЕЦ,
внештатный автор «КИ»

Фото из книги «Ров», 2016 года выпуска.

• < Назад
• Вперёд >