Прежде педагог с родителем отчитывали плохого ученика, а теперь родитель с лентяем-отпрыском наседают на педагога

Подробности

Категория: Статьи

Опубликовано 05.10.2016 10:51

Просмотров: 1868

Директор гимназии Н. Иошин заглянул на урок к своим подопечным.

Говорят, жизнь должна быть бесконечным движением вперед. Новые цели, вершины, победы, знания… Но иногда стоит сделать шаг назад — хотя бы для того, чтобы лучше оценить и пройденный путь, и еще предстоящий. Может, потому и тянет нас порой вернуться к началу? Помните, пелось в старой доброй песне: «Пройдись по тихим школьным этажам, здесь прожито и понято немало». Именно здесь, в учебных кабинетах, мы постигали азы не только математики или русского языка, но и самой жизни. И надежной опорой, одновременно и путеводной звездой, и страховочным тросом нам были учителя. Правда, осознавать это начинаешь обычно лишь спустя годы после выпускного бала.

Школа — совершенно особый мир со своими правилами, проблемами, страстями, конфликтами и победами. Сегодня в разных странах ему пытаются придать новые формы — отказываются от привычных классов, домашних заданий, оценок. Быть может, кто-то оценит новаторство, а мне по душе старая, добрая школа, с ее гомоном детских голосов, пронзительным звонком, созывающим ребят с перемены, строгим директором, заботящемся о каждом из учеников, и передающимися из поколения в поколение традициями. К счастью, таких классических учебных заведений у нас еще немало, одно из них — симферопольская школа-гимназия № 11 имени К. Тренева. С ее руководителем, Николаем Иошиным, я и решила пообщаться накануне Дня учителя — о том, как изменились отношения педагогов и детей, в какую сторону движется наше образование, и, главное, каково сегодня носить гордое звание Учителя.

Еще только подходишь к школе, еще не видно здания за деревьями, но издалека уже доносятся звонкие детские голоса, навевая отчаянную ностальгию. Это — урок физкультуры на стадионе, ребята (на вид — класс пятый) сдают бег на короткую дистанцию. Двое мальчишек мчатся наперегонки, остальные подбадривают громкими криками. Как ненавистны были эти зачеты в детстве, сколько мы находили способов увильнуть от кроссов, симулируя болезни, «забывая» форму и клятвенно обещая все сдать на следующем занятии! И только спустя годы понимаешь, как снисходительны были к нам учителя, вырастившие не одно поколение таких же лентяев и знающие все наши уловки наизусть — но каждый раз прощавшие наши слабости. 

Переступаешь школьный порог — и сразу замечаешь, как изменились времена. На входе — рамка металлодетектора, ограждение, так просто в здание уже не войдешь. Но неизменным и спустя десятилетия остается упоительный запах сдобы, витающий в воздухе, — таких вкусных, ароматных булочек и плюшек, как в школьной столовой, не купишь больше нигде. Широкие, гулкие коридоры пусты — идет урок. Совсем скоро прозвенит звонок, и они заполнятся детьми: и совсем малышами, и без пяти минут выпускниками, подчеркивающими свой почти взрослый статус — как же, они здесь самые старшие! Могут и шестиклассника, бегущего по коридору, одернуть, и с учителями поговорить на «взрослые» темы. Но пока царит тишина, в кабинетах изучают логарифмы, доказывают теоремы, разбираются в особенностях строения скелета и берут штурмом грамматику и орфографию. 

Мой собеседник — Николай Васильевич Иошин — один из признанных мэтров крымского образования. Шутка ли — сорок пятый год на посту директора! На его глазах, под его чутким руководством и опекой выросло не одно поколение. Здесь, в гимназии, созданной им с нуля, с фундамента, уже получили путевку в жизнь дети его выпускников и, наверное, сидят за партой их внуки. 

Школьные годы — время постижения не только основ русского языка или физики, но и жизни как таковой.

— Пожалуй, на моих глазах выросло уже третье поколение ребят. Родители нынешних учеников когда-то сидели за этими партами. Поэтому я как учитель вижу плоды своих трудов спустя годы. И это, кстати, отчасти формирует мой авторитет у школьников. Их мамы и папы рассказывают обо мне, мол, Николай Васильевич такой-то человек, знает всю нашу семью, веди себя хорошо, чтобы нам не пришлось потом краснеть перед ним. В этом смысле наша школа порой напоминает сельскую — там тоже поколение за поколением учатся у одних и тех же педагогов, все друг друга знают, и проявить неуважение к учителю просто стыдно, — проводит параллель Николай Иошин. Ему посчастливилось быть причастным к разным эпохам системы образования: советской, украинской, российской. Соответственно — материал для сравнения и анализа очень велик. Директор признает: нынешние школьники очень отличаются от тех, кто выпускался еще десять, пятнадцать лет назад. С одной стороны, они более развиты, технически «продвинуты». С другой — с точки зрения отношения к учебе налицо скорее деградация. 

Разговор плавно переходит к работе педагогов, и в этот момент нас прерывают — в кабинет заглядывает один из учителей. 

— Приведите ко мне после третьего урока ученицу из вашего класса, которая постоянно ходит растрепанная, — просит Николай Иошин. 

Удивляюсь — и за этим приходится следить директору? Приходится, признает мой собеседник.

— Наша школа всегда отличалась дисциплиной. Например, требую, чтобы девочки приходили на уроки без яркого макияжа, маникюра или украшений. Конечно, им хочется выделиться. Пытаюсь объяснить, что делать это лучше с помощью знаний, а все эти внешние атрибуты в школе совершенно лишние. Что касается растрепанной прически — это вопрос не только опрятности и порядка, но и техники безопасности. В школе узкие лестничные пролеты, ученики спешат, могут зацепить волосы, дернуть, упасть, — поясняет Николай Васильевич. — Порой даже родители выказывают недовольство такой строгостью — как правило, из числа тех, которые сами не учились в гимназии. Приходится и их воспитывать. Родители ведь тоже очень изменились, они теперь прекрасно знают о своих правах и напрочь забывают об обязанностях. Если раньше педагог совместно с мамой или папой отчитывали нерадивого ученика, то теперь все чаще родитель с ребенком наседают на учителя. 

Физкультура — залог здоровья, но на какие только уловки не готовы идти дети, чтобы от нее увильнуть.

В какой-то момент мы прерываем беседу и отправляемся на экскурсию по вотчине Николая Иошина, уже на ходу обсуждая то одну, то другую темы. Директор демонстрирует мне школьные музеи, а их здесь целых три, посвященных Великой Отечественной войне, Чернобыльской катастрофе и истории самого учебного заведения. Заглядываем в кабинеты, где идут уроки: в одном постигают векторы, в другом — изучают сервировку стола в зависимости от времени суток. Да уж, в мою бытность школьницей такого не преподавали, уроки труда были куда примитивней. 

«Нагрузка на учителя растет. Помимо усложняющейся программы, добавилось огромное количество бумажной работы. На любую жизненную ситуацию должно быть соответствующее положение — мы их за последние два года приняли почти полторы сотни. Плюс календарно-тематические планы, рабочие программы… К тому же современный кабинет немыслим без мультимедийной доски и проектора, приходится успевать за техническим прогрессом», — сетует Николай Васильевич. Особенно непросто это дается пожилым педагогам, а таких в школах — большинство. Молодежь же хоть и технически более подкована, но в остальном… По словам директора гимназии, молодые учителя сегодня неплохо знают теорию своего предмета, а вот в педагогике или дидактике смыслят мало, этому их в вузах не учат.

Звенит звонок, коридоры заполняет спешащая ребятня, каждый здоровается с директором и замедляет шаг — вспоминает, что бегать по гимназии вообще-то не принято. Несколько минут — и гомон снова стихает, сменяясь тишиной урока, экскурсия продолжается. 

— Конечно, времена очень изменились. Мы наблюдаем иное отношение детей к окружающему миру, в их межличностных контактах. И восприятие учителя изменилось. Педагог, дающий глубокие знания, получает такое же глубокое уважение — но только в пределах школы. Вне ее стен дети куда более раскованны, свободны — это примета нашего времени, где все дозволено, а рамки морали занижены. Свою роль играет и социальное расслоение, при котором учитель попадает не в средний класс, где он и должен быть, а ниже. При этом есть дети, которых привозят в школу на дорогих авто, которые оценивают окружающих только с этой точки зрения — у них бедный учитель, у которого нет денег на дорогие наряды и поездки заграницу, не вызывает должного уважения, — с сожалением рассуждает Николай Иошин.

Два часа, проведенные в школе, пролетели незаметно. То и дело ловлю себя на мысли, что хочется присоединиться к ребятам, сесть за школьную парту, записать домашнее задание в дневник, получить пятерку, понервничать перед контрольной. Увы, даже в вузе можно учиться неоднократно, но школьный период бывает только один. Теперь уроки нам дает сама жизнь, и оценки ставит совсем другие, и пересдача не всегда возможна. С легкой грустью и сожалением покидаю стены гостеприимной гимназии, мысленно напевая: «И если вдруг удача запропала, — пройдись по тихим школьным этажам». Знаете, помогает.

Анастасия СВИРИДОВА.
Фото автора.

• < Назад
• Вперёд >