Александр ФОРМАНЧУК: Как бы западные политики ни рядились в одежды миротворцев, никто, кроме России, искренне в мире не заинтересован

Категория: Политика
Опубликовано 16.10.2020 10:25
Просмотров: 758

А. ФорманчукА. ФорманчукКонфликтные ситуации на постсоветском пространстве называют поясом нестабильности вокруг России. Сейчас в него входят Украина, Белоруссия, Армения и Азербайджан, Киргизия. На очереди — Молдова, где предстоят президентские выборы. Почему он возникает и как к нему относиться? Об этом говорим с известным крымским политологом, заместителем председателя Общественной палаты РК Александром ФОРМАНЧУКОМ.

— В своё время Збигнев Бжезинский (американский политолог и государственный деятель польского происхождения. — Ред.), с одной стороны, предвидел подобное развитие событий, а с другой — продвигал идею создания вокруг России такой ситуации, называя её поясом напряжённости, — напомнил Александр Андреевич. — Возникает он, прежде всего, из-за развала Советского Союза по тому сценарию, который мы наблюдали. Обвальный процесс обнажил проблемы, решавшиеся до этого на основе жёсткой идеологической сцепки. Сегодня очевиден глубокий просчёт Ленина, предложившего идею федеративного устройства Советского государства, в отличие от Сталина, настаивавшего на автономизации. Она означала практически сохранение губернского принципа управления территориями, существовавшего в царской России. В её бытность, наоборот, при возникновении межэтнических проблем они просились в состав Российской империи. Так было с Грузией, да и практически со всем Северным Кавказом, хотя России и пришлось заплатить за него 200 тысячами жизней.

Проявлением ошибки Ленина стали события 90-х годов, когда по объективным причинам вспыхивали один за другим межэтнические конфликты. А в Нагорном Карабахе — первая большая война, начавшаяся ещё до полного развала СССР. Кстати, по мнению западных политиков, он произошёл лишь наполовину, и процесс этот нельзя считать законченным, пока не будет разрушена Россия. Поэтому они и стимулируют пояс напряжения вокруг нашей страны. И как бы западные политики ни рядились в одежды миротворцев, никто, кроме России, искренне не заинтересован в мире. Президент Франции Э. Макрон вынужден считаться с большой армянской диаспорой, поэтому пытается призывать к миру, но это всё, на что он способен. Именно наш президент Владимир Путин сумел убедить коллег из Азербайджана и Армении провести встречу на уровне министров иностранных дел и взять обязательства хотя бы о временном перемирии для обмена пленными и убитыми.

Конфликт в Нагорном Карабахе — пожалуй, самая длительная, кровоточащая рана на теле бывшего СССР и самая опасная.

— Опасность в том, что в этот конфликт сейчас втягиваются и внешние силы?

— Да, это Турция, начавшая переброску в зону конфликта боевиков из Сирии. В опасной близости находится Чечня, обстановку в которой удалось нормализовать ценой огромных усилий. Сейчас Грозный — своеобразный форпост политики Путина, и пока во главе Чечни Рамзан Кадыров, он будет сохранять эту роль. Но турки активизировались не случайно. Такие конфликты, как в Нагорном Карабахе, ставят мир на грань возникновения большой вой ны. Это связано с тем, что эпоха глобализации пережила краткий миг исторического торжества, и на смену ей приходят хаос и беспорядки. Аналитики немецкого журнала «Шпигель» уже сделали неутешительный

прогноз: в ближайшее десятилетие следует ожидать дестабилизации международной обстановки, поскольку принцип солидарной ответственности государств, связанных какими-то обязательствами, исчезает. К примеру, Турция игнорирует НАТО, членом которого является, и разыгрывает свою карту по воссозданию мощной тюркской империи.

— Отсюда и тезис президента Эрдогана по отношению к Азербайджану: два государства — одна нация.

— Лидер Турции уже не только заявляет это, но и пытается реализовывать, вмешиваясь в ситуацию в Нагорном Карабахе. Это Эрдоган простимулировал президента Алиева начать военные действия. Другое дело, что глава Азербайджана и сам способен анализировать ситуацию. Всё-таки он — выпускник МГИМО и наследник взвешенной политики своего отца — уважаемого до сих пор Гейдара Алиева.

А для армян Турция всегда была мощным раздражителем. Это связано с геноцидом, и раны настолько глубоки, что два народа не придут к историческому примирению даже в далёком будущем.

Мы также не должны забывать, что более двух миллионов армян и около двух миллионов азербайджанцев проживают в России. Да и в Крыму довольно многочисленные армянская и азербайджанская общины.

Конфликт в Нагорном Карабахе — самая длительная и кровоточа- щая рана на теле бывшего СССРКонфликт в Нагорном Карабахе — самая длительная и кровоточа- щая рана на теле бывшего СССРВсё это важные факторы для России, обладающей уязвимым федеративным устройством. Сегодня при том уровне централизации власти и авторитете Владимира Путина наша страна способна не только контролировать, но и продуцировать политику сдерживания таких конфликтов. Хотя ситуация в Нагорном Карабахе показывает, что военного решения нет, и сохранить прежний статус-кво тоже не удастся. Промежуточным шагом к стабилизации ситуации может стать освобождение Арменией пяти районов. Пока она не хотела этого делать, да и Азербайджан считал такие меры половинчатыми, но компромисс необходим, и его следует добиваться. Россия будет к этому стремиться, и от неё пока зависит многое, она в состоянии реально влиять на ситуацию, в отличие от других государств, заинтересованных в этом конфликте.

— Постсоветское пространство — однозначно зона интересов России, но мы видим, как пытаются его растащить: на Западе — Польша, на юге — Турция, на Востоке — Китай. В чём заключается стратегия России по сохранению влияния в бывших советских республиках? Кроме миротворческих усилий достаточно ли делается для этого?

— Стратегия, которой Россия придерживается в последнее время и получает положительные результаты, пока не исчерпана полностью. В той же Киргизии нет вариантов, кроме как рассчитывать на помощь нашей страны в сдерживании конфликта между северным и южным кланами. Там происходит не первый переворот, это — клановая война. А Китай по большому счёту не заинтересован в том, чтобы втягиваться в этот конфликт и брать на себя за него ответственность. Нам опять же не следует забывать о 600 тысячах киргизов, работающих в России.

Нельзя не видеть, что и в Киргизии, и отчасти в Казахстане, Узбекистане, других среднеазиатских постсоветских странах нарастают тенденции не только внутреннего, но и внешнего порядка: Запад стимулирует проявления националистического характера, антироссийские по своей сути. Эти государства созданы искусственно, и после развала СССР все противоречия вылезли наружу.

Приближается период, когда Россия будет вынуждена перейти к политике неоизоляционизма, то есть отгородиться от многих конфликтов. Может показаться, что это своего рода предательство близких нам народов, и пока говорить об этом преждевременно, но ситуация быстро нарастает. Я сторонник этого принципа. Выдвинут он известным политологом Сергеем Карагановым, считающим, что нашей стране придётся избавиться от непосильного груза ответственности перед постсоветскими странами, демонстрирующими неспособность развиваться стабильно.

— Как это будет выглядеть? Мы бросим их на произвол судьбы, и они тут же попадут в полную зависимость от Запада?

— Нет, речь идёт о том, что в какой-то момент наступит перезагрузка политики. Запад тоже не может взять на себя груз ответственности, но и мы перестанем быть для этих стран «дойной коровой».

К примеру, во многом в произошедшем в Белоруссии виноват сам президент А. Лукашенко, решивший, что может править пожизненно. При этом Россия за все эти годы вложила в белорусскую экономику порядка 100 млрд долларов. И «белорусское чудо» в большей мере достигнуто за счёт нашей страны. А Батька как был директором совхоза по своей психологии, так им и остался, превратив Беларусь в большой совхоз. Этим он культурно чужд оппозиции, вышедшей сейчас на протесты против него. Да, когда-то он был эффективен и сыграл положительную роль, за что белорусы были ему благодарны. Но со временем он им просто надоел, стал их раздражать. А его политика многовекторности раздражала нас. Путину хватило терпения регулировать и поправлять её за счёт личных контактов. Нынешние выборы в Белоруссии, на мой взгляд, сфальсифицированы: не мог Лукашенко набрать 80% голосов. Да, скорее всего, он победил, но не с этим результатом, и ни к чему было рисовать такие цифры. Это и вызвало массовый протест, развернуло людей к Западу. А потеря российских рынков для Беларуси будет означать губительный украинский сценарий. Хотя ситуация смягчается тем, что у нас союзное государство. Есть необходимая законодательная база для использования Россией рычагов влияния, которые позволят нам в случае попытки силового давления на Беларусь применить в ответ силу. У нас есть на это право, и мы не можем проиграть эту территорию. Она имеет для нас ключевое стратегическое значение. С ней связаны наши геополитические интересы, учитывая и размещённые там военные базы, и средства слежения.

— Что значит упомянутая вами перезагрузка для Беларуси?

— На мой взгляд, придётся пересмотреть многие принципы наших взаимоотношений. Перед Путиным стоит сложная задача — скорее всего, принудить Лукашенко (убедить его сложно) гарантировать переходный период принятия конституционной реформы. После этого уйти с политической сцены: он не только сыграл, но и проиграл свою роль и стал уже не нужен, поскольку тормозит процесс развития. Это очень непростой для России вопрос, но его всё равно придётся решать.

— Как вы оцениваете ситуацию в Молдове, где предстоят президентские выборы?

— Молдова — также важный для нас регион. Наши миротворческие силы присутствуют в Приднестровье, и нам необходимо использовать этот фактор, чтобы не допустить решений, принимаемых горячей головой, ведь за дестабилизацией ситуации в Кишинёве может последовать возобновление военных действий. Румынский фактор при этом способен сыграть роль детонатора. Москва должна просчитать это заранее, чтобы не проспать ситуацию, как это произошло на Украине. Когда-то Кучма убаюкал Путина, поверившего своему предшественнику Ельцину, что и Россию можно встроить в западную цивилизацию, и Украину сохранить в зоне своего влияния, имея там промосковских руководителей. На деле всё оказалось не так. Хорошо, что в 2014 году успели хотя бы Крым вернуть в состав России — благодаря воле крымчан, гарантом которой выступил сам Президент РФ. Но при этом проиграли всю Украину...

— ...кроме ДНР и ЛНР. Их судьба ещё не решена.

— Самопровозглашённые республики не вернутся в состав Украины при нынешней ситуации, а другой она в ближайшие 10 лет не будет. Затягивать с решением судьбы Донбасса так долго нельзя, поэтому решать её придётся, включив ДНР и ЛНР в состав России, но через переходный период. Оставить этих людей на расправу украинским радикалам мы не можем.

В целом ситуация в мире развивается так, что каждое государство будет выживать самостоятельно.

— То есть вместо однополярного мира возникнут новые центры влияния и один из них — однозначно Россия, в сферу национальных интересов которой входит и постсоветское пространство, показавшее свою государственную несостоятельность?

— Действительно, наши аналитики, в частности, Сергей Михеев, так прямо и говорят, что бывшие советские республики как государства практически не состоялись. Кроме разве что прибалтийских, включённых в орбиту Евросоюза и НАТО. Но и они — полугосударства, имеющие ограниченный суверенитет. А все остальные показали неспособность сформировать и развить собственную государственность, в противном случае не шли бы на конфронтацию с Россией. Самостоятельными и суверенными они могут быть на условиях стратегического партнёрства с нашей страной. И по отношению к тем, у кого это не получилось, Россия должна занять политику неоизоляционизма, чтобы сохранить себя, прежде всего в рамках той территории, которую занимает. Мы можем выжить только как империя и нам следует, не стесняясь, признать это. В советское время это понятие носило негативный оттенок, но, согласитесь, Россия потому и смогла создать такое государство, что не угнетала входившие в её состав народы, а защищала их, развивала их территории (часто в ущерб себе), обеспечивала межнациональное согласие и гармонию. И сегодня мы должны стать привлекательными для постсоветских республик, не сумевших состояться как государства. Рано или поздно они признают это и вернутся в лоно российского влияния, но — на добровольной основе. Период, когда в мире будут выживать лишь сильные империи, неизбежен. Это не скачкообразный, а эволюционный путь. И только тем государствам, которые сохранят с нами стратегическое партнёрство, мы будем оказывать помощь. Остальных придётся оставить, но им от этого будет только хуже.

Конечно, мы не можем себя полностью изолировать. Нам необходимо сообща с другими странами решать многие вопросы, в том числе борьбы с терроризмом, сохранения экологии. Вместе с тем, предстоит избавиться от прежнего груза многих, ставших бессмысленными, обязательств. Например, перед Киевом, учитывая, что творят Зеленский и его окружение по отношению к России. Не стоит сильно переживать по поводу утери Украины. Она и Западу-то не нужна.

— То, что там разворачивают американские базы, нас не должно беспокоить?

— Это лишь партнёрство на уровне контактов. Запад будет использовать их территорию, но не более того. Делает он это осмотрительно, поскольку Россия серьёзно укрепляет свою обороноспособность, в том числе и в Крыму. Полуостров становится плацдармом военного противодействия.

Если же нам идти по пути экзистенциализма, то необходимо иметь идеологическое обоснование своей имперскости. Через 20 лет в России вырастет новое поколение, воспитанное на принципах массового потребления. В мире господства вещей многие люди становятся «вешалкой», и только идеология позволит создать стабильные политические элиты и сознательное гражданское общество, которые будут мощным сдерживающим фактором против распада России. Если же ничего не делать, опыт Белоруссии не только повторится — подобное произойдёт гораздо масштабнее, с большим размахом и угрозами не только для России, но и всего мира, поскольку мы — ядерная держава.

В ближайшие 4—5 лет нас ждёт тревожное время, когда каждое государство будет само за себя. У России, к счастью, нет такой зависимости от Запада, как у других стран, поэтому у нас хорошие шансы выйти из глобальных вызовов окрепшими. И мы обязаны это сделать.

Интервью взяла Людмила РАДЕВА

Нравится